Ежегодно 21 августа чехи и словаки вспоминают скорбные события 1968 года, когда по указанию из Кремля в Чехословакию были введены войска Организации Варшавского договора с целью подавить процессы демократизации. Сегодня беспристрастный анализ тех событий дает возможность заглянуть по другую сторону истоков «гибридных войн», понять суть нынешней российской агрессивной политики, имперских амбиций, кремлевской пропаганды и поведения самих россиян.

Что же случилось тогда в дружественной и братской Советскому Союзу Чехословакии, и почему после тех событий чехи и словаки на протяжении десятилетий по большей части скрыто, но нередко и с вызовом относились к советским гражданам как к оккупантам, и этот негатив перенесли уже на российских граждан?

В середине 1960-х в Чехословакии возникло движение за проведение экономических и социальных реформ и за соблюдение свободы слова. В январе 1968 года Александр Дубчек был единодушно избран первым секретарем коммунистической партии Чехословакии и в апреле предложил радикальную программу реформ. Она предусматривала демократические выборы, большую автономию Словакии, свободу слова и вероисповедания, отмену цензуры прессы, снятие ограничений на поездки за границу, изменения в системе управления и функционирования промышленности и сельского хозяйства. Граждане с радостью встретили такие новации, что сразу сказалось на активизации общественной и культурной жизни, а эти события были названы «Пражской весной».

В то же время лидеры Советского Союза увидели в чехословацких событиях угрозу коммунистическому режиму в самой Чехословакии и плохой пример для других социалистических стран. В Москве при оценивании последствий тех или иных реформ и новаторств для построения развитого социализма доминировало имперское мышление. Все просчитывалось с позиции соотношения сил и конфронтации в мире, а также последствий для советской гегемонии.

Леонид Брежнев и другие кремлевские руководители пытались надавить на А. Дубчека, проводили с ним официальные и неофициальные встречи, убеждали отказаться от намеченного курса, но все было тщетно. И тогда в условиях суровой конспирации стали готовить введение войск на территорию Чехословакии, чтобы силой оружия удержать ее в коммунистическом лагере.

Сначала активизировали на территории ЧССР деятельность резидентуры Комитета государственной безопасности СССР. Было расширено представительство КГБ, более тесными стали контакты с руководителями чешских спецслужб, большинство из которых занимало просоветскую позицию. Здесь особых проблем не было. Советские чекисты были на правах «старшего брата», имели доступ к широкому массиву информации и поучали, что и как нужно делать. Они следили за каждым шагом чехословацких лидеров, прослушивали их разговоры, вербовали агентуру из их окружения.

Пожалуй, впервые с начала «холодной войны» в Чехословакию прибыли советские разведчики-нелегалы под видом иностранных туристов или бизнесменов. Они собирали информацию о настроениях в обществе, пытались устанавливать контакты с антисоциалистическими элементами и даже привлекались к распространению листовок против новой власти.

Советские спецслужбы были причастны и к закладке тайников с оружием, которые потом демонстрировались как свидетельство подготовки вооруженного мятежа оппозиционных сил. Информация, поступавшая по каналам КГБ и докладывавшаяся руководителям СССР, была предназначена для того, чтобы подтолкнуть их к более решительным действиям. Так, подчиненные Председателя КГБ Юрия Андропова сообщали о выявленных складах с якобы тайно доставленным из ФРГ оружием. На самом же деле это оружие принадлежало народной милиции Чехословакии. Сообщали о подпольных радиостанциях, предоставленных странами Запада. При этом сами чекисты хорошо знали, что эти радиостанции официально предусматривались на случай возможной войны.

Позже в восточногерманской печати появилась публикация о том, что под Прагой обнаружено восемь американских танков. Как оказалось, американцы снимали фильм о событиях Второй мировой войны. Танки были обычными муляжами. А информацию в прессу передали советские спецслужбы, даже не предупредив об этом коллег из «дружественной немецкой разведки» под руководством Маркуса Вольфа.

История с мнимыми американскими танками — это лишь один из примеров работы тогдашней службы «А» (активных мероприятий) Первого главного управления КГБ СССР. На ее счету еще был сфабрикованный «план идеологических диверсий в Чехословакии», якобы разработанный США. Этот «план» опубликовала газета «Правда». Все делалось для того, чтобы продемонстрировать мировому сообществу: события в ЧССР происходят по сценарию западных спецслужб, и армии НАТО уже готовы войти на территорию страны.

В середине июля 1968 года в чехословацкую полицию поступил анонимный звонок о новом тайнике с оружием. В указанном месте нашли пять ящиков с американскими автоматами времен Второй мировой войны. В советской печати сразу же появилась публикация о том, что США поставляют контрреволюционерам оружие. Вскоре чехословацкая милиция выяснила, что оружие было на хранении в Группе советских войск Германии и, очевидно, попало на территорию ЧССР вследствие спецоперации КГБ и восточногерманского МГБ. Но это уже никого не интересовало. Маховик был раскручен и уже запущен.

Не напоминает ли все это что-то из сегодняшних событий вокруг Украины? Эти же (как и в отношении сегодняшней России к Украине): методы политического и дипломатического давления; формы дестабилизирующей деятельности специальных служб России; подходы и проекты информационно-пропагандистской работы; целенаправленные провокации и диверсии с одной и той же целью — не допустить демократического развития стран, удержать в своем тоталитарном лагере! Одновременно, Объединенное командование Организации Варшавского договора совместно с Генеральным штабом ВС СССР приступили к разработке операции под условным названием «Дунай». А еще 8 апреля 1968 года Командующий Воздушно-десантных Войск генерал армии В. П. Маргелов получил директиву, согласно которой приступил к планированию применения воздушного десанта на территории ЧССР.

В директиве отмечалось: «Советский Союз и другие социалистические страны, верные интернациональному долгу и Варшавскому Договору, должны ввести свои войска для оказания помощи Чехословацкой Народной Армии в деле защиты Родины от угрожающей ей опасности». В документе также подчеркивалось: «... Если войска Чехословацкой Народной Армии с пониманием отнесутся к прибытию советских войск, в этом случае необходимо организовать с ними взаимодействие и совместно выполнять поставленные задачи. В случае, если войска ЧНА враждебно воспримут десантников и поддержат консервативные силы, тогда необходимо принимать меры по их локализации, а при невозможности этого — разоружать».

Кроме того, с мая по август 1968 года странами Организации Варшавского Договора было проведено ряд командно-штабных и военных учений с целью подготовиться к вторжению, а именно: в мае-июне широкомасштабные командно-штабные учения «Шумава» с привлечением штабов частей, соединений и войск связи (под их прикрытием с 20 по 30 июня на территорию Чехословакии, впервые за всю историю военного блока социалистических стран, было введено 16 тысяч человек личного состава; с 23 июля по 10 августа 1968 года на территории СССР, ГДР и Польши были проведены тыловые учения «Неман», во время которых осуществлялось накопление резервных войск; с 11 августа 1968 года прошли масштабные учения войск ПВО «Небесный щит»; на территории Западной Украины, Польши и ГДР были проведены учения войск связи. В целом, под их видом на территорию Чехословакии ввели 27 тысяч солдат и офицеров. А по окончании учений их и не спешили выводить. То есть, это была своеобразная репетиция перед масштабным вторжением.

Советской стороной не исключался и вариант вступления на территорию Чехословакии войск стран-членов НАТО, которые в этот период проводили маневры под кодовым названием «Черный лев» у границ ЧССР.

                                                  

В ночь с 20 на 21 августа 1968 года приблизительно 200 тысяч войск и 5 тысяч танков 5 (пяти) стран Организации Варшавского договора (СССР, Польши, Венгрии, Болгарии, Немецкой Демократической Республики), кроме Румынии, вошли на территорию Чехословакии для подавления «Пражской весны». Официальным поводом для введения войск стало письмо-обращение группы «партийных и государственных деятелей» Чехословакии к правительству СССР и других стран Организации Варшавского договора «об оказании интернациональной помощи».

Чехословацкие граждане пытались с помощью демонстраций, митингов и других мирных мероприятий протестовать против интервенции, но против советских танков были бессильны. Они пытались снять указательные знаки населенных пунктов, чтобы ввести в заблуждение советских солдат, бросали в танки камни и цветочные горшки, а на стенах домов большими буквами писали красноречивые фразы: «Отец — освободитель. Сын — оккупант».

Солдаты и офицеры введенных сил ОВД не могли понять, почему «миролюбивая акция» стран Варшавского договора вызывала такую негативную реакцию у местного населения. Ведь они до конца не осознавали поставленных перед ними задач. Замполиты назойливо вбивали им в сознание, что войска НАТО грозятся захватить Чехословакию и устранить народную власть, их же миссия — это предотвратить и защитить завоевание социализма.

В ту же ночь советские танки и бронетранспортеры вошли в Прагу, окружили здание ЦК КПЧ. Туда ворвались десантники, нашли кабинет Александра Дубчека, перерезали все телефонные провода и начали составлять списки там присутствовавших. Потом А. Дубчека и еще некоторых активных сторонников реформ под усиленной охраной переправили на территорию СССР и временно разместили в горах под Ужгородом на спецдачах под пристальным присмотром сотрудников КГБ и милиции. Вскоре их отправили самолетом в Москву, где под сильнейшим давлением требовали подписать все документы, составленные в кремлевских кабинетах, и уйти в отставку.

После реализации этих планов на место несговорчивого Александра Дубчека Москва назначила послушного Густава Гусака. Он сразу приступил к массовой чистке, в первую очередь, среди интеллигенции и студентов. Со свободомыслием было практически покончено. Из компартии исключили полмиллиона человек, которых вместе с членами их семей, по сути, на два десятка лет вычеркнули из активной жизни страны.

Конечно, протесты в стране еще продолжались, но уже не так массово. В 1969 году в Праге студенты Ян Палах и Ян Заиц с интервалом в один месяц совершили самосожжение в знак протеста против введения советских войск. Разуверившись в новой политике, граждане, в основном высококвалифицированные специалисты, эмигрировали на Запад. В стране воцарилась атмосфера разочарования. А советских граждан, которых после Второй мировой войны называли не иначе как братьями-освободителями, стали ассоциировать с оккупантами.

В Советском Союзе по-разному протестовали против введения советских войск в Чехословакию. Некоторые журналисты центральных газет отказывались писать то, что им диктовали редакторы, и вынужденно увольнялись с работы. Но это были единичные случаи. На Красной площади в Москве представители интеллигенции 25 августа 1968 года провели немногочисленную демонстрацию в поддержку независимости Чехословакии. Они развернули плакаты с лозунгами «Пусть живет свободная и независимая Чехословакия!», «Позор оккупантам!», «Руки прочь от ЧССР!», «За вашу и нашу свободу!», «Свободу Дубчеку!». Демонстрацию разогнали, лозунги квалифицировали как клеветнические, а демонстрантам присудили разные сроки лишения свободы.

Намного активнее были протестные настроения в украинском обществе. Их пик пришелся на конец августа 1968 года. Сильное давление официальной советской пропаганды, жесткая политическая цензура не смогли перекрыть все каналы, по которым объективная информация о событиях в Чехословакии поступала к украинским гражданам. Совместная граница, семейные и дружественные контакты давали возможность получать достоверную информацию.

С 21 августа по 7 сентября республиканские органы КГБ зафиксировали 1182 случая негативной реакции жителей Украины на вмешательство СССР во внутренние дела ЧССР. Поступило 23 сигнала о распространении в республике листовок и прокламаций, осуждающих политику Кремля, направленную против западного соседа. Об этом говорится в одном из номеров научно-документального издания «Из архивов ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ». В нем опубликованы документы КГБ Украинской ССР, свидетельствующие о реакции граждан Украины на события в ЧССР.

В этих документах отмечается, что протесты против оккупации ЧССР зафиксированы не только в западных областях Украины, но и в Чернигове, Черкасской, Кировоградской, Харьковской, Донецкой, Одесской областях и тому подобное.

В докладной записке республиканского КГБ ЦК КПУ от 4 марта 1969 года сообщалось об «идеологических извращениях» в Союзе писателей Украины, «тенденциозном отношении ряда членов СПУ к событиям в Чехословакии».

Прибавилось забот особым отделам в войсках. Далеко не все солдаты и офицеры, участвовавшие в чехословацких событиях, одобрительно отзывались о советском партийном руководстве, пославшем их «навести порядок» в другой стране. В письмах, приходивших на родину из военных городков в ЧССР, также не все описывалось так оптимистично, как об этом сообщала советская пропаганда.

Тогда по всем каналам радио и телевизионного вещания, информагентств и прессы в один голос звучали четко прописанные в кремлевских кабинетах тезисы о «братской помощи чехословацкому народу в деле защиты завоеваний социализма». Был также пущен в оборот апробированный тезис о единогласной поддержке народами Советского Союза, в том числе украинским, внешнеполитического курса СССР.

С тех пор минуло 47 лет. Изменился мир, взгляды людей на историю и нынешнее время. Но не везде и не у всех. Нынешнее российское руководство напоминает тех советских кремлевских рулевых, которые не хотели видеть реального состояния дел и всеми силами пытались сохранить свою власть и выстроенный тоталитарный режим.

История ничему их не учит. Никаких уроков из тех событий, очевидно, никто не извлек. А стоило бы помнить, что «Пражская весна» не прошла бесследно. Она дала ощутимый толчок дальнейшему развитию оппозиционного движения, зарождению уже на новом историческом этапе идей антитоталитарных массовых движений и революций, приведших в конце 1980-х годов к изменению общественного строя в бывших социалистических странах.

В Российской Федерации о тех событиях сегодня предпочитают не вспоминать. Очевидно, чтобы ни у кого не возникло желания как-то сравнивать их с введением российских войск в Грузию в августе 2008 года, когда проводилась операция под названием «принуждение к миру», и тем более с последними событиями в Крыму и на Востоке Украины.

В то же время хочется обратить внимание на результаты социологического исследования российского «Левада-центра», проведенного еще в начале 2008 года по случаю 40-ой годовщины со дня введения советских войск в Чехословакию. Результаты этого опроса общественного мнения семилетней давности, сделанные еще до вторжения российских танков на территорию Грузии, достаточно красноречивы и дают возможность сегодня понять суть российской агрессивной и циничной политики, имперских амбиций, кремлевской пропаганды и поведения самих россиян, их отношение к этим событиям.

Выводы директора «Левада-центра» социолога Льва Гудкова и его размышления о результатах исследования заслуживают того, чтобы к ним обратиться сегодня и даже кое-что процитировать.

Так, по данным социологов, в 2008 году лишь 27 % россиян имели какое-то представление о том, что происходило в Праге весной и летом 1968 года. Ввод советских войск в ЧССР оценивалось по-разному. Официальную версию вторжения (введение войск как ответ на просьбу «здоровых сил» в чехословацком руководстве) разделяла пятая часть опрошенных. Несколько больший процент респондентов склонялся к мысли, что это была «акция подавления народного движения против социализма» и «запугивание потенциальных противников СССР и коммунистической власти в других странах социалистического лагеря». Но чаще всего ответ, в котором прослеживалась попытка оправдать советское руководство, сводился к такой формулировке: «…это была попытка любым путем сохранить Чехословакию в составе социалистического лагеря».

26 % респондентов в мотивах кремлевского руководства по введению войск увидели стремление сохранить советский блок от неминуемого распада в случае выхода Чехословакии из-под влияния СССР. Два других варианта ответа — «страх перед полным крахом коммунизма, который можно предотвратить лишь силой» и «войска вводились, чтобы предупредить перерастание кризиса в мировую войну» — набрали, соответственно 7 % и 6 %.

В связи с этим директор «Левада-центра» Лев Гудков отмечал: «Это объяснение очень показательно для понимания логики нейтрализации «нечистой совести» российского населения. Суть его сводится к тому, что «мы», СССР (Россия), в любом случае будем применять силу, но лучше это сделать раньше, чтобы опередить западные страны, которые должны прийти на помощь чешским демократам, когда советское руководство направит войска на их подавление. Такое «доказательство от противоположного», выбор в пользу «меньшего зла» только бы избежать «большего», — решающий аргумент национальной консолидации вокруг власти. Режиму начинают прощать все преступления в прошлом и вседозволенность в настоящее время…».

Лев Гудков в выводах из проведенных исследований отмечает, что только приблизительно 12 % россиян являются сторонниками демократии в России, то есть «той прослойкой, которая понимает ценность демократической системы, владеет исторической памятью и моральной ясностью в отношениях между обществом и властью, у которой отсутствует ксенофобия и неприязнь к другим странам».

По мнению социолога, безразличие россиян к тамошним событиям нельзя оправдывать тем, что граждане СССР не понимали, что на самом деле происходило в Чехословакии, не понимали преступных действий советского руководства. «Однако солидарность с Чехословакией была нейтрализована массовым отстранением, обусловленным имперским самосознанием».

Именно отсюда, по убеждению Льва Гудкова, берет начало и безразличие, и мнимое беспамятство, характеризующее отношение россиян к своему прошлому. «Это не случайное проявление амнезии, — пишет он, — а очень стойкий механизм организации массового сознания в позднетоталитарном и посттоталитарном социуме. Такие настроения можно выразить одной фразой: не надо будоражить прошлое, лучше забыть о преступлениях сталинского периода, оставить в забвении и палачей, и их жертв, нужно жить дальше. Именно эти установки стали одной из самых важных составляющих путинского авторитаризма».

Эти слова написаны еще в начале 2008 года!

Делая выводы по итогам социологического исследования, Лев Гудков с грустью констатирует, что «…Стирание памяти облегчается настоятельным желанием унизить значимость «Пражской весны» для истории не только ЧССР, но и всей Восточной Европы». Такой эффект он считает главным достижением тоталитарной системы информации и пропаганды, которая не просто беспардонно дезинформирует, нагло лжет и цинично дискредитирует события и их участников, а, что более важно, девальвирует те ценности, которыми руководствовались участники движения за реформы. Этим же в головах россиян уничтожается сама мысль о возможности каких-то изменений, вера в то, что возможна другая жизнь, другой общественный строй, другие межгосударственные отношения.

Еще тогда социологи метко подмечали такие тенденции в российском обществе. Нынешние же события вокруг Украины лишь подкрепляют сделанные выводы.