Независимый аналитический центр геополитических исследований «Борисфен Интел» предоставляет возможность аналитикам высказать свою точку зрения относительно конкретной политической, экономической, информационной ситуации в Украине и в мире в целом, на основании личных геополитических исследований и анализа.
Заметим, что точка зрения авторов
|
Андрей Поспелов, кандидат исторических наук, доцент кафедры новой и новейшей истории ОНУ имени И. И. Мечникова
Необычная проблема
Гражданская война в Сирийской Арабской Республике (САР) длится более двух лет (с 11 марта 2011 года) и постоянно ее сопровождает информация об имеющемся у этого арабского государства химическом оружии. Причём, речь идет не столько о наличии арсенала боевых отравляющих веществ (БОВ), являющегося, по оценкам западных экспертов, крупнейшим на Ближнем Востоке, сколько о его реальном применении, и исключительно против мирного населения.
В настоящее время, в силу реально проведенной 21 августа 2013 года в пригороде Дамаска — Восточной Гуте химической атаки, когда пострадало до 3600 человек, уже бессмысленно устанавливать инициатора подобной «информационной акции» (по крайней мере, на данном этапе развития ситуации вокруг САР). Однако практически с самого начала внутрисирийского вооружённого противостояния руководство Соединённых Штатов Америки неоднократно давало понять мировому политическому истеблишменту и общественному мнению, что единственный доказанный факт применения БОВ любой из сторон конфликта означает переход «красной черты», то есть, начало военной акции против САР. Впервые такое заявление президент США сделал 3 декабря 2012 г., а сам вопрос о возможном использовании химического оружия в САР возник несколько ранее — в июне 2012 г. Тогда же руководство САР объявило, что имеющийся арсенал химических боеприпасов страна использует только в случае направленной против неё внешней агрессии.
 |
| Использованные при обстреле пригорода Дамаска ракеты "земля-земля" содержали зарин, говорится в докладе инспекции ООН http://zn.ua/WORLD/ |
До 21 августа 2013 г. зафиксировано более десяти фактов применения химического оружия, но они практически недоказуемы, а значит, «красная черта» не пересекалась. По причине имеющихся лишь косвенного характера данных об использовании химического оружия в Сирии. Да и США со своими союзниками реально не были готовы военным путём вмешаться в сирийский конфликт.
Другим немаловажным фактором стало проведение масштабных военных учений Вооружённых сил Сирии в июле 2012 г. по отражению именно внешней агрессии, а также поступление в САР новейших российских систем вооружения — 6 противокорабельных комплексов «Бастион» (с боезапасом в 72 сверхзвуковых противокорабельных ракет «Яхонт»), новейших зенитно-ракетных систем «Бук-2МЭ», «Тор-М1Э», «Печора-2М» и «Панцирь-С1Э», против которых на Западе не было выработано средств противодействия.
Но именно 21 августа ситуация резко изменилась. Администрация президента США Барака Обамы, не дожидаясь доклада экспертов ООН по химическому оружию (работали в САР с 15 по 31 августа 2013 г.), безапелляционно возложила вину за эту трагедию именно на руководство Сирии и лично на её президента Башара Асада. Как следствие, Дамаску начали угрожать военным ударом.
В этой опасной ситуации теоретически основной военно-политический партнёр САР — Российская Федерация и лично её президент Владимир Путин, — попытался применить весь арсенал дипломатических и информационных мер, чтобы не допустить интернационализации конфликта. Также целенаправленно, хотя и с меньшей настойчивостью, действовали руководство Китайской Народной Республики и Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. А Исламская Республика Иран — фактически единственный прямой союзник сирийцев — официально заявила о своей готовности оказать помощь, если против САР будет предпринята внешняя агрессия.
Эскалация конфликта продолжалась вплоть до 9 сентября, когда правительство и МИД Российской Федерации выступили с предложением взять под международный контроль химический арсенал САР (боеприпасов, БОВ и мест их хранения) с последующим его уничтожением. Почти одновременно МИД России объявил, что Москва обратится к Дамаску с предложением немедленно разработать конкретный план установления международного контроля над сирийским химическим оружием с последующей его утилизацией. В тот же день примерно такое же заявление сделал и Государственный секретарь США Джон Керри, уточняя при этом, что передача под контроль международного сообщества сирийского химического арсенала должна произойти в течение недели, и лишь в этом случае САР избежит военного удара.
Озвученные Керри сроки по определению не были реальны. Более того, Госдепартамент США сразу же попытался дезавуировать высказывания своего главы, назвав их «риторическим замечанием». Однако неожиданно положительно именно на российское предложение откликнулось сирийское политическое руководство в лице министра иностранных дел страны Валида Муалема, заявившего: «Сирия приветствует российскую инициативу, исходя из заботы сирийского руководства о жизнях наших граждан и безопасности нашей страны». При том, что ранее военно-политическое руководство САР сделало однозначный выбор в пользу сопротивления агрессору.
Уже 10 сентября Франция пообещала предоставить на рассмотрение Совета Безопасности ООН проект резолюции с условиями химического разоружения Сирии и предусматриваемой ответственностью за их нарушение.
Великобритания также объявила, что если этот план вступит в силу, то он должен очень жестко контролироваться, но не Дамаском. Впрочем, французская инициатива вместе с её британской поддержкой дальнейшего развития не получили.
Но вот российско-американские предложения обрели конкретную форму. 14 сентября в Женеве Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров и Государственный секретарь США Джон Керри подписали соответствующее соглашение. «США и Россия твердо намерены настоять на уничтожении химоружия сирийского режима и сделать это уничтожение максимально безопасным. Мы условились, что Сирия в течение одной недели должна предоставить всеобъемлющий список этого оружия», — сообщил Керри. По его словам, стороны в основном сошлись в оценке объема и типов химического оружия, имеющегося в наличии у режима Асада.
|
| Применение химоружия в Сирии: расследование ООН http://www.itar-tass.com |
Согласно разработанному в Женеве плану, до 21 сентября 2013 г. из Дамаска в ООН должна была поступить вся информация о сирийском химическом арсенале. Затем Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО), отвечающая за ликвидацию химического оружия САР, выработает в течение месяца необходимый план. Для его реализации должна быть принята соответствующая Резолюция СБ ООН. В ноябре 2013 г. в Сирию должны прибыть международные инспекторы по химическому оружию. А весь сирийский арсенал БОВ и средства их доставки запланировано уничтожить к середине 2014 года.
Практические вопросы уничтожения будет решать Организация по запрещению химоружия, а к финансированию процесса будут привлечены международные доноры. При этом, по словам главы российского МИДа, «подавляющее большинство цифровых показателей, касающихся времени, продолжительности, начала и завершения операции, предложены американцами, но Москва настаивает на привлечении к процессу уничтожения химического оружия Сирии оппозиционных групп». Более того, С. Лавров отметил, что процесс работы инспекторов ОЗХО по подготовке к взятию под контроль мест хранения химического оружия необходимо организовать так, чтобы те, кто финансирует и спонсирует оппозиционные группы, в том числе и экстремистские, нашли способ, как потребовать от них вернуть захваченное для его уничтожения. Этим российское руководство фактически озвучило факт наличия химических боеприпасов у оппозиции, что отрицают страны Запада (за исключением Германии).
Как бы то ни было, но «процесс пошёл». В течение 12-16 сентября правительство Сирии подготовило все необходимые документы, присоединилось к Конвенции о запрещении химического оружия, передало в ООН данные о своём химическом арсенале и согласилось выполнить озвученные в Женеве условия по его дальнейшему уничтожению.
Казалось бы, угроза полномасштабной войны в Сирии с участием вооружённых сил международной коалиции, во главе с США, Францией и Турцией, если не устранена полностью, то, по крайней мере, отодвинута на неопределённый срок. На взгляд автора, подобное политическое решение если и сыграло в этом не последнюю роль, однако явилось скорее следствием довольно неутешительного просчета ситуации, прикоторой военная акция против САР, с военной точки зрения, не давала практически ничего. Более того, у США, в случае проведения этой акции, возникло бы довольно много новых проблем на Ближнем Востоке. Именно поэтому Б. Обама и ухватился за «химическое разоружение» Сирии в качестве формального повода для отказа или хотя бы для временного воздержания от своего опрометчивого шага. Тем не менее, думается, Вашингтон отнюдь не отказался от идеи свержения режима «Б. Асада». Просто этот процесс будет растягиваться во времени и выльется в немалые жертвы сирийского народа.
Впрочем, вслед за политическими рукопожатиями дипломатов высокого уровня и радостями простых обывателей, живущих в Сирии или за её пределами, еще явится миру реальная, связанная не только с химическим оружием САР проблема…
Сирийский химический арсенал: история и современность
К созданию химического оружия в Сирийской Арабской Республике приступили во второй половине 1970-х гг., когда была сформирована система закупок необходимого оборудования и технологий за рубежом. Основные усилия были направлены на создание промышленной базы производства полупродуктов, требуемых для боевых отравляющих веществ. Первые результаты были получены уже в 1978 году, и именно тогда руководство САР вынужденно начало проводить целенаправленную политику по оснащению собственных вооружённых сил БОВ и средствами их доставки.
Побудительные мотивы составили три внешнеполитических фактора, возникшие в том году. Они непосредственно связаны с ближайшими и наиболее мощными противниками страны.
|
|
Карта, показывающая Синюю демаркационную линию между Ливаном и Израилем, установленную ООН после вывода израильских войск из Южного Ливана в 1978 году en.wikipedia.org/wiki/ |
Во-первых, весной 1978 г. в очередной раз обострились отношения с государством Израиль, но уже на совершенно новом стратегическом направлении — Ливанском. Проведённая Армией Обороны Израиля (ЦАХАЛ) 12-24 марта операция «Литани» — первое вторжение в Ливан — хоть и с ограниченными целями, обнажила серьёзное качественное отставание Арабской Армии Сирии от своего основного противника.
Во-вторых, летом 1978 г. попытки Сирии и Ирака по созданию единого Арабского государства были окончательно провалены. Как следствие, у САР на иракском стратегическом направлении возникла угроза, предотвратить которую полноценной армейской группировкой не представлялось возможным. Обуславливалось это причинами как чисто военными (основной контингент Вооружённых Сил САР находился в районе Голанских высот и в Ливане; его ослабление не представлялось возможным), так и экономико-географическими (пустыня, практически не развитая система коммуникаций). И хотя с 1975 г. отношения между двумя государствами непрерывно портились, однако в Дамаске все же не верили в вероятность вооружённого конфликта с Ираком.
В-третьих, обострились отношения Сирии и с её северным соседом — Турецкой Республикой. Здесь основная причина была в том, что Дамаск поддерживал Курдскую рабочую партию, в этот период развернувшую боевые действия в юго-восточной части Турции. Еще одним фактором, резко обострившим на ближайшие 4 года отношения двух стран, стало строительство турками гидроузла в верховьях Евфрата. Договориться официально о ликвидации строительства этого крайне опасного для САР, но теоретически весьма необходимого для Турции проекта, сирийское правительство не смогло, вплоть до июня 1982 г. И посчитало, что единственным выходом из создавшегося положения может быть усиление военной составляющей на сирийско-турецкой границе. И хотя для этого и был создан 3-й армейский корпус (1994 г.), фактически до начала 1990-х годов его сил (несколько отдельных бригад и полков регулярных войск и 2 резервные дивизии) для нейтрализации потенциальной турецкой угрозы явно не хватало.
Ввиду сложившихся военно-политических обстоятельств именно наличие у Сирии значительного химического потенциала должно было послужить весьма эффективным и относительно дешёвым «ассиметричным ответом» как на новые, так и предыдущие военно-политические вызовы. Практически же созданием и развитием арсенала химического вооружения САР решались следующие задачи:
1. Химический потенциал Сирии создавался, в первую очередь, как средство парирования израильской ядерной угрозы в особый период и как средство политического и военно-технического (стратегического) сдерживания Ирака (до 1991 года) и Израиля (на весь период).
2. Исходя из опыта Четвёртой арабо-израильской войны 1973 года, когда первый и единственный раз в борьбе с внешним врагом сирийцами были применены баллистические ракеты (советские неуправляемые тактические ракеты типа «Луна-М» (FROG-7, по классификации НАТО) по авиабазам на севере Израиля), штабисты САР рассматривали химическое оружие и как средство качественного усиления своего ракетного арсенала. Поставляемые из СССР оперативно-тактические ракеты Р-17Э/М (Р-300Э/М «Эльбрус» (SCUD-B) — 190 единиц) имели весьма невысокую точность поражения целей (круговым вероятным отклонением — КВО — около 1 км), что допускало стрельбу ими лишь по крупным площадным целям. Но это не соответствовало условиям ведения современной войны именно против израильского государства.
Закупка в КНДР в 1991 г. 20 пусковых установок и 150 оперативно-тактических ракет (по другим данным 1000) «Хвасонг-5/6» (Hwasong-5/6 — SCUD-C — развитие Р-17 с дальностью полёта 325-550 км) принципиально не меняло ситуацию, а большее КВО (3 км вместо 1) её лишь усугубляло. Также низким КВО, порядка 2-х км, обладали и закупленные в КНДР в 1998 г. ракеты малой дальности «Родонг-1» (Rodong-1 — 8 ПУ, около 60 ракет) и в Иране «Шехаб-2» (Shehab-2 — 8 и 64 соответственно), поскольку и это оружие с дальностью полёта от 700 до 1300 км являлось следствием развития Р-17.
В то же время достаточно точные для дальности стрельбы в 70 км тактические ракеты «Луна-М» (неуправляемые — 90 единиц) и «Точка» (SS-21 — управляемые — 210) оснащались довольно слабыми боевыми частями обычного типа (Москва не поставляла Дамаску кассетные боевые части и боеголовки с другими вариантами снаряжения). Из-за этого стрельба таким оружием по противнику, под которым, в первую очередь, подразумевались части Армии Обороны Израиля, реально не соответствовала критерию «стоимость-эффективность». Химическое же оснащение ипритом и зарином делало тактические ракетные комплексы полностью отвечающими местным условиям.
3. Учитывая факт относительно дешёвого производства боевых отравляющих веществ по технологиям «двойного назначения», а также принятую правительством САР во главе с Президентом Хафезом Асадом общую линию на индустриализацию страны, создание химической промышленности в этом аспекте составляло одну из самых актуальных задач. При этом основной военно-стратегический партнёр Сирии — Советский Союз — мог оказать (и реально на первых этапах оказывал) помощь в создании химической промышленности САР, основанной именно на «двойных» технологиях. Однако советские специалисты делали акцент на создание в Сирии химической промышленности для удовлетворения народнохозяйственных нужд. Многие образцы специального оборудования, способного из соответствующего сырья дать боевые отравляющие вещества, СССР Сирии не поставлял.
Стремясь восполнить этот пробел, Дамаск наладил сотрудничество с различными западноевропейскими фирмами, прежде всего западногерманскими и французскими, а также с некоторыми фирмами США. Это не только отвечало концепции Хафеза Асада о создании национальной независимой и многоотраслевой химической индустрии, но и проходило на фоне недолгого потепления отношений САР со странами ЕЭС. Следует напомнить, что именно в конце 1970-х — начале 1980-х гг. САР получила из ФРГ и Франции противотанковые ракетные комплексы «Хот» и «Милан» (порядка 300), учебно-тренировочные самолёты МВВ-223 «Фламинго» (48 единиц) и вертолёты огневой поддержки SA-342L «Газель» (50 единиц) — оружие, которое активно и с успехом применялось в Ливанской войне 1982-84 гг. с Израилем.
В дальнейшем сотрудничество с западноевропейскими фирмами постепенно сворачивалось как по причине слабой платежеспособности САР, так и из-за политического давления Москвы на Дамаск и Вашингтона на ФРГ и Францию. Немаловажной причиной сворачивания сирийско-западноевропейского сотрудничества в военно-химической области стал и факт помощи соответствующих фирм стран ЕЭС Ираку в создании его химического оружия. Впрочем, закупки необходимого оборудования в странах Западной Европы продолжались вплоть до начала 1990-х гг. через подставные и фиктивные фирмы. В то же время, благодаря относительной технологической простоте развития военной составляющей химической промышленности, сирийцы действовали самостоятельно.
|
| Предполагаемое размещение объектов химического оружия Сирии http://www.pircenter.org/ |
Как следствие, к началу 2000-х гг. арсенал химического вооружения Сирийской Арабской Республики, как уже говорилось выше, по оценкам западных специалистов, являлся крупнейшим на Ближнем Востоке. Его общий объём составил более 1000 тонн боевых отравляющих веществ различных типов действия: кожно-нарывного (иприт (горчичный газ), производился с 1978 г., запасы — несколько сот тонн), удушающего (фосген, с 1978 г., запасы до 100 тонн, в основном в виде сырья) и нервно-паралитического (зарин, в объёмах несколько сот тонн, табун, VX — оба в объёмах по несколько десятков тонн, производились с 1984 г.). Причём все БОВ Сирии создавались на основе собственного сырья и основных составляющих. Производство БОВ и их компонентов было сконцентрировано на 5 предприятиях: в районе Дамаска (Пальмира, зарин), на нефтехимическом заводе в Хомсе (газ VX), в Хаме (зарин, табун, VX), Латакии (иприт) и в Алеппо (Халеб) (район Аль-Сафира, зарин). Кроме того, в САР действовало не менее 5-ти различных научно-исследовательских учреждений, работающих в области военной химии. В частности, разрабатывались различные фосфорогранические БОВ и БОВ общеядовитого действия, а также нервно-паралитические газы, токсичность которых выше, чем у зарина.
Производственные мощности сирийской военной химической промышленности позволяли ежегодно получать несколько сот тонн БОВ и снаряжать ими выливные авиационные приборы (по 100 и 300 литров), авиационные бомбы (100-250 кг калибра), артиллерийские снаряды калибром 122- и 152-мм, а также боевые части ко всей имеющейся номенклатуре баллистических ракет, состоящих на вооружении Арабской Армии Сирии, включая 122-мм НУР к РСЗО БМ-21 «Град». По западным оценкам на 2002 г. (с подтверждением в 2011 г.), в арсенале химических боеприпасов САР находилось от 300 до 5000 артиллерийских снарядов и боевых частей к 122-мм НУР, до 1000 авиабомб и до 100 боевых частей к баллистическим ракетам, прежде всего типа Р-17Э/М, их иранских и северокорейских производных (примерно по 2 химических боеприпаса на одну пусковую установку), а также к поставленным из СССР в середине 1980- х гг. «Точка» (SS-21). Основой же сирийского химического арсенала стал зарин.
Практически все сирийские химические боеприпасы были сосредоточены примерно на 50 специальных хранилищах, расположенных в северной и центральной частях страны (зоны ответственности 3-го и 2-го армейских корпусов соответственно). Вооружённые силы САР активно готовились вести боевые действия в условиях применения противником оружия массового поражения и прежде всего — химического. Для защиты войск и населения от последствий его использования в Химическом колледже и в Военно-инженерной академии вооружённых сил САР имени Хафеза Асада в Алеппо готовились соответствующие специалисты (в основном, по советским методикам).
Характерно, что Сирия не рассматривала имеющиеся на вооружении своей армии БОВ в качестве оружия массового уничтожения. Согласно военной доктрине Сирии, БОВ, вместе с баллистическими ракетами, считаются стратегическим оружием и являются компонентом военного паритета только с Израилем и будут применяться лишь в случае широкомасштабной агрессии Израиля против неё.
Правительство САР длительное время не подтверждало, но и не отрицало наличия у страны химического арсенала. Более того, в 2003 г. Сирия направила в ООН предложение об уничтожении всего оружия массового поражения на всём Ближнем Востоке, включая ядерные запасы Израиля. Однако в январе 2004 г. президент Сирии Башар Асад заявил, что его страна не будет уничтожать запасы оружия массового поражения, пока это не сделает Израиль. Б. Асад объяснил необходимость иметь химическое оружие в качестве сдерживающей силы, поскольку Сирия является частично оккупированной страной и время от времени подвергается агрессии со стороны Израиля. Тогда же президент страны отметил, что «большую часть этого оружия не сложно достать где угодно, и его можно получить в любое время». Это было первое официальное признание руководством САР наличия собственно химического оружия и мощностей по его производству, причём, уже отлично отработанных. Между строк можно было понять, что его созданием занимаются предприятия двойного назначения, а хранится оно на складах по всей стране и в разных объёмах. Тогда, в 2003-м году, этому заявлению сирийского президента значения не придали.
О нём пришлось вспомнить через 9 лет. В условиях начавшейся гражданской войны разбросанный по всей стране сирийский химический арсенал, видимо, стал беспокоить и собственно сирийское руководство, поскольку часть мест его хранения оказались в зоне боевых действий и, скорее всего, не под надёжной охраной. Уже весной 2012 г. некоторое количество химических боеприпасов или составляющих БОВ попали в руки повстанцев, в рядах которых соответствующих специалистов-химиков приемлемого уровня не оказалось. Информация об этом вышла за пределы САР, что и породило концепцию «красной черты».
Впрочем, правительство Сирии, как и прежде, постоянно подчёркивало, что намерено использовать свои химические боеприпасы исключительно против внешнего врага, в случае прямой агрессии против страны, а в условиях внутреннего военного конфликта не допустит попадания БОВ в руки противников режима. Подтверждением этого стали распространяемые в западных СМИ факты (со ссылкой на разведывательные службы) о постоянном перемещении специальным подразделением № 450 вооружённых сил САР запасов химического оружия по стране и строительстве в её восточной части новых хранилищ. Более того, по одной из версий, трагедия 21 августа явилась прямым следствием ошибки сирийских военных при работе со снаряжёнными БОВ боеприпасами.
В результате к концу лета 2013 г. дальнейшее физическое существование в САР арсенала химического оружия в условиях продолжающейся гражданской войны становилось просто опасным. Потому закономерным стало согласие в начале сентября 2013 г. сирийского руководства на его передачу под контроль международного сообщества с последующим полным уничтожением. Ведь именно тогда арсенал химического оружия САР стал не только ключом к устранению угрозы внешнего нападения на страну, но и неожиданным фактором внутренней угрозы для самой Сирии.
