Ослабление и распад в конце 80-х — в начале 90-х годов ХХ ст. Советского Союза повлекли за собой важные геополитические последствия для Центральной Европы. В частности, возникли благоприятные предпосылки для выхода членов так называемого соцлагеря из-подвлиянияМосквы и построения, как между ними, так и с их соседями новых отношений на принципах западной либеральной демократии.
Однако, исходя из опыта последних двух десятилетий, «демонтаж» в Центральной Европе коммунистических порядков, как и вступление в европейские и евроатлантические структуры, оказались мероприятиями, скорее всего, поверхностного, нежели глубинного характера. Они не смогли кардинально изменить у населения этих стран самого важного — выработанного в процессе долговременного сосуществования с россиянами тоталитарного общественного сознания. Их политические элиты, вместе со значительной частью общества, по привычке и сегодня еще оглядываются на столицу своего недавнего грозногороссийского «старшего брата» — Москву.И в то же время, как это часто наблюдалось в истории человечества, не упускают случая, чтобы не поспорить и не поругаться с соседями, почему-то пренебрегая историческими уроками именно таких поступков.
К сожалению, нередко это проявляется в Польше, вызывая естественную обеспокоенность у украинского политикума из-за соседства и исторических отношений обоих народов. Кстати, характеризуя эти отношения, ученые порой употребляют «дипломатичное» прилагательное «непростые». Почему они были именно непростыми — объяснить нетрудно, если вспомнить, например, слова Ф. Энгельса о польских политиках, «никогда не делавших в истории ничего другого, кроме смелых разбойничьих глупостей». Это можно было бы воспринимать как шутку, если бы… Если бы, к примеру, не сегодняшние официальные документы государственных структур, общественных и религиозных объединений и публикации в средствах массовой информации Польши по поводу польско-украинского вооруженного конфликта на Волыни во времена Второй мировой войны.
В конце концов, эта тема не является какой-то сенсационной. Она была одной из рабочих тем спецпропаганды еще во времена Польской Народной Республики (ПНР). Хотя в то время «для отвода глаз» и исповедовалась политика интернационализма, дружбы и мира между народами. Но не была ли она выборочной и распространялась ли, в частности, на украинцев? То есть, не продолжалась ли неофициально «политика» исторических предшественников — «эндеков» и «пилсудчиков» — по отношению к украинцам, заключавшаяся в принудительной ассимиляции коренного населения тех этнических украинских земель, которые Москва «щедро подарила» официальной Варшаве взамен на ее согласие расположиться в фарватере СССР по окончании Второй мировой в 1945 году? К практикуемому и ранее уничтожению украинской культуры и образования, полицейскому террору польская власть добавила массовую депортацию украинцев вглубь Польши, их распыление между этническими поляками, конфискацию их недвижимости и земли, впоследствии перешедших в руки польских переселенцев. А как назвать поступок тогдашнего руководства ПНР по ликвидации на ее территории Украинской Греко-католической церкви и «узаконенному» изъятиюее имущества?
Следовательно, в 1945–1949 годах украинцев репрессировали в Польше по национальным, политическим и религиозным мотивам, то есть они испытали на себе геноцид, дефиницию состава преступления которого дает «Конвенция о предотвращении и наказании преступления геноцида», принятую и предложенную для ратификации и подписания Генеральной Ассамблеей ООН (резолюция 260 А (III) от 9 декабря 1948 г.), вступившую в силу 12 января 1951 года.
Для того, чтобы как-то оправдать перед своими гражданами и мировым сообществом притеснения той части украинского народа, которая по польско-советскому сговору была оторвана от матери-Украины и очутилась в пределах Речи Посполитой, власть ПНР вела перманентную информационную кампанию. Образ украинца всячески демонизировался в прессе, школе и на телевидении. Поколения польских граждан воспитывались на украинофобских книгах Эдуарда Пруса и ему подобных авторов. Чтобы такая откровенная антиукраинская пропаганда не слишком мозолила глаза руководству соседней УССР, официально утверждалось, что продолжается идеологическое противостояние не со всем украинским народом, а лишь с украинскими националистами. Поляки, мол, ничего не имеют против украинского народа, они лишь выступают против украинских националистов — «жестокого врага как польского, так и украинского народов», и еще многих других народов. То есть, применялся хрестоматийный пропагандистский трюк «разграничения».
Поскольку в УССР украинские националисты тоже были объектом нападок официальной пропаганды, то понятно, что трюк с «разграничением» будет удачным.
Однако в своем более узком кругу польские «борцы с украинским национализмом» называютнастоящую причину своей ненависти. Как утверждаетпрофессор Влодзимеж Павлючук: «Не было бы, однако, независимой Украины, не было бы истории украинского народа, как политического народа, который борется за полную независимость, если бы не национализм, если бы не УПА, если бы не фанатичная любовь к своему народу его членов, охваченных неугасимойидеей создания из аморфной «руськой» массы достойного, по-настоящему значимого народа, а судьба Украины была бы похожа на судьбу Беларуси.
Если бы из истории Украины вычеркнуть идейную значимость и деятельность националистов, прежде всего УПА, то в содержании культуры и истории Украины не найдется ничего такого, что бы давало шанс для легитимации полной независимости этой страны».
То есть, если бы не было украинских националистов — не было бы украинского народа и не было бы Украины. Украинскими землями и их обезличенным|, апотому — восприимчивым к ассимиляции населением (трудовыми ресурсами), поделились бы между собой Польша и Россия.
Однако эти захватнические планы не удалось реализовать. В 1991 году украинскийнародосуществилполитическуюпрограммуукраинскихнационалистов — добилсянезависимости Украины. Поэтому любые нападки «тольконаукраинскихнационалистов» со стороны разного пошиба шовинистов на самом деле являются нападками на независимость Украины, посягательством на свободу украинского народа, всех граждан украинского государства, независимо от их национальности и вероисповедания.
После распада мировой системы социализма в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ ст. Польша без колебаний признала независимость Украины. Очевидно, что из чисто прагматичных соображений. Ведь сегодня часто можно услышать, что «в международной политике нет чувств, есть лишь национальные интересы». Польша была заинтересована в евро- и евроатлантической интеграции. И продемонстрировала необходимое для достижения этого официальное отсутствие территориальных претензий к соседям (что не означает такого же отсутствия у определенной, не исключено и большей части польского политикума).
Польша также испытывает потребность в буфере между собой и Россией, активность которой ее пугала постоянно. И не зря. Как заявляют в польских СМИ эксперты, Польша сможет противостоять России в войне с применением обычного (неядерного) вооружения не более двух недель. А что такое помощь западных союзников — Польша знает по своему горькому историческому опыту (например, в сентябре 1939 года).
Есть и другие интересы Польши, реализации которых способствует украинский народ. Поэтому было вполне логично, когда поляки налаживали с украинцами крепкие, дружеские отношения, к чему польская сторона прибегала неоднократно (в 1410 году — под Грюнвальдом, или в 1618 году — под Москвой). Но можно ли считать логичной восточную политику Польши в отношении украинского народа, если согласиться, что она, восточная политика Польши, вообще существует?
Интересно было бы услышать ответ на этот вопрос от украинцев — граждан Польши.Но может ли он быть позитивный, если посткоммунистическая Польша не вернула лемков и всех остальных депортированных украинцев — граждан Польши на их этнические земли и не компенсировала им материальный и моральный ущерб? Речь об этом даже не ведется. То есть, последствия послевоенных этнических чисток западных украинских земель от украинцев до сих пор не исправлены.
Зато в 1991 году редактор «Газеты Выборча» А. Михник заявил, что поляки рассматривают западноукраинские земли как «восточные провинции Польши», потому что «польское государство существовало на этих землях в течение 500 лет», а «польскую культуру трудно представить без Львова». В Польше активизировались многочисленные антиукраинские общественные организации. Так, Общество почитателей Львова и «юго-восточных кресов» объединяет свыше 100 отделов и клубов. А есть еще немало других организаций, объединенных в общепольскую федерацию.
Союз «кресовьяков» с центром в Варшаве в 1992–1995 годах собирал заявления старых поляков, переселенных в 1948–1950 годах из Украины в Польшу, о «компенсации» за имущество и земельные участки, которые остались в Украине (только в Воеводский Совет Замостского воеводства в 1993 г. поступило свыше 7 тысяч просьб такого содержания). В разрабатываемых проектах межгосударственных соглашений предусматривался возврат гражданам Республики Польша земель и зданий с претензиями на проживание в Украине и правом распоряжаться постройками по своему личному усмотрению». В то же время обсуждались вопросы, согласно которым выразившие готовность переехать в Украину граждане могли бы сохранить за собой гражданство Республики Польша.
«Любовь» к украинской земле демонстрируют не только общественные объединения Польши, но и государственные структуры. В частности, имеется в виду «карта поляка». По этому поводу белорусская газета «Звезда» как-то писала, что Варшава хочет присоединить Западную Беларусь и Западную Украину к Польше, и одним из орудий для реализации этой цели должна стать «карта поляка». «В польском обществе достаточно широко представлены силы желающих иметь Большую Польшу в границах, если не «от моря до моря», то хотя бы в пределах 1939 года. Очевидно, об изменении границ в современной Европе с помощью оружия говорить нельзя, но, как наглядно демонстрирует пример Косово, можно безнаказанно оторвать кусок территории суверенного государства путем псевдолегитимации. Например, проведя референдум».
Появление в польском Сейме законопроектов, авторы которых обвиняют украинцев в геноциде польского населения Волыни в 1943 году, заставляет соглашаться с предположениями газеты «Звезда». Ибо как же по-другому объяснить поступки польских политиков, которые, не дав честный и однозначный ответ на вопрос: как и когда и по чьей воле очутились мазурики с Мазовша и познаньчики из Великопольши в 1943 году на вековечной украинской этнической территории — Волыни, чем они там занимались во время своего пребывания и что стало определяющим фактором в отношении к ним коренного украинского населения, — с умным видом пережевывают мифы «волынской резни», будто живьем списанные с исторических романов о хмельнитчине| польского беллетриста ХІХстолетияГ.Сенкевича.
Метко оценил такие действия в 1885 году выдающийся историк Украины польского происхождения и по-настоящему благородный человек Владимир Антонович. Он, в частности, писал: "Г. Сенкевич и его почитатели стоят пока еще на той низкой степени развития патриотического чувства, на которой люди полагают, что все свое — непременно хорошее, потому только, что оное свое. В силу этого ложного патриотического чувства они считают долгом отрицать всякую попытку критического отношения к своему прошлому и стремятся, путем отрицания или извращения несомненных фактов, путем всевозможных натяжек оправдать и восхвалить всякое безобразное явление в исторической жизни своего народа. Писатель, руководствующийся таким чувством, особенно если этот писатель талантливый и влиятельный в своем обществе, оказывает этому обществу плохую услугу. Он способствует затемнению народного самопознания, стремится к увековечению ошибок прошлого, способствует застою и косности и затрудняет прогресс своего народа.
Не думаем, чтобы все указанные стороны тенденции Сенкевича, как бы они ни льстили национальному чувству, как бы обаятельно ни действовали на его публику, были полезны для будущего развития этой публики или для удовлетворения насущных ее интересов. Самомнение, упорное отстаивание своих ошибок, ненависть и отрицание примирения, на основах более широкого и всестороннего человеческого развития, вряд ли могут служить основаниями для лучшей умственной, нравственной и практической жизни, как отдельных людей, так и целых групп человечества». (В. Антонович. Польско-(мало) русские отношения ХVII ст. в современной польской призме. (По поводу повести Г. Сенкевича «Огнем и мечом»).
К сожалению, современная польская политическая элита демонстрирует большую благосклонность к Сенкевичу, чем к Антоновичу. В польском информационном пространстве не стихает антиукраинская пропаганда с их участием, появляются многочисленные антиукраинские публикации. Также создаются и демонстрируются псевдодокументальные фильмы украинофобского содержания: широко разрекламирован известной газетой «Жечпосполита» («Rzeczpospolita|») фильм «Забытые преступления на Волыни» краковского режиссера Мацея Войцехивского, «Забудь о Кресах», соавтор которого П. Шеляговский заявил в польских СМИ о своем намерении распространять этот продукт в польских школах, гимназиях и лицеях.
Следствием такого украинофобского| зомбирования СМИ населения Польши является укрепление в его массовом сознании укорененных ранее стойких антиукраинских стереотипов. Так, в 2009 году одно из ведущих польских изданий «Газета Выборча» обнародовала результаты социологического опроса, проведенного в Польше агентством «Пентор Рисорч Интернешнл» для вновь создаваемого Музея Второй мировой войны. Отмечалось, что большинство (49 %) респондентов контактировало с немецкими оккупантами и русскими, и только небольшая часть (15 %) — с украинцами. Вместе с тем отмечалось, что наихудшие воспоминания поляков о войне связаны именно с украинцами (у 57 % поляков). Приводился комментарий социолога П.Квятковского, что под воздействием рассказов о событиях на Волыни летом 1943 года в сознании польских граждан укреплялся стереотип украинца, как патологического убийцы, врага намного хуже немцев и русских. При том, что не украинцы сбрасывали бомбы на Варшаву в 1941 году, не украинцы лишили тогда же поляков свободы и независимости, не украинцы создавали на польской земле концлагеря смерти и бросали туда польских патриотов, не украинцы навязали после 1945 года польскому народу чуждый и враждебный ему коммунистический режим («освободили» от национальной власти). Но благодаря спецпропаганде, именно украинцы в сознании поляков являются наихудшими из всех соседей. И это не может не вызывать обеспокоенность у тех украинских и польских политиков, которые понимают губительность прежде всего для самой Польши именно такого положения вещей.
Относительно роли России вэтомделе, то она постоянно, открыто и тайно, раздувает польско-украинские страсти, имея для этого широкие возможности. В Польше, например, есть мощное пророссийское бизнес-лобби и, как с тревогой отмечают отдельные польские СМИ, многочисленная российская спецагентура.
Так, 4 февраля 2009 года в Польше был задержан российский шпион. Информацию обнародовал тогда «Дзенник Газета Правна» («Dziennik Gazeta Prawna») и подтвердило Агентство Внутренней Безопасности (Agencja Bezpieczeсstwa Wewnкtrznego). Как сообщалось, арестованный действовал в интересах Главного Разведывательного Управления ГШ ВС РФ. И этот случай — не единичный.
Активность россиян на территории Польши не стихает. Она предопределена рядом причин. Одну из них назвал Виктор Калашников в статье «Варшавский заговор» (Журнал «Коммерсантъ. Власть» № 10 (262), 24.03.1998). В ней высказывалась тревога по поводу того, что при поддержке США «скоро на политической карте Европы не останется ни Польши с Литвой, ни Украины с Белоруссией. На их территории появится новое мощное государство. Настолько мощное, что зона его влияния будет распространяться на восток, к самому Подмосковью».Отмечалось, что таким образом будет реализован давний стратегический замысел Збигнева Бжезинского и Генри Киссинджера по окончательному решению вопроса безопасности восточных границ НАТО.
Краеугольным камнем этой геополитической конструкции, по мнению Калашникова, должна быть связка «Варшава-Киев». То есть восточной опорой «оси европейской геополитики» — «Париж-Берлин-Варшава» — станет не Москва, а Киев.
Москве не по нраву даже теоретизирование на эту тему, не говоря о возможных попытках ее реализации. И она не ограничит себя в средствах по нейтрализации Польши. Об этом свидетельствует и Смоленская авиакатастрофа. Этим можно объяснить и обновленную «шелковую» русификацию Польши, в которой задействованы как правительственные, так и неправительственные структуры обеих стран.
В частности, в Варшаве в мае 1989 года была зарегистрирована организация русских соотечественников в Польше — «Российская община», которая в декабре 2008 года стала членом Международного совета русских соотечественников. В этом же году Сенат Педагогической Академии в Кракове постановил наладить сотрудничество с известным своими действиями на постсоветском пространстве фондом «Русский мир». Подписано и соглашение о создании в университете Центра культуры и русского языка.
Внедрение «русскоязычия» в соседних странах служит интересам России, которая использует общественные объединения для разжигания межнациональной вражды и дестабилизации внутриполитической обстановки в местах их пребывания, в частности, — в Украине. Наблюдаются и попытки налаживания сотрудничества подрывных «русскоязычных» общественно-политических структур с антиукраинскими силами разных стран Центрально-Восточной Европы с использованием российской агентуры в правом, как ни странно, крыле польского политического спектра.
Примером таких действий является совместная акция общественной организации «Правозащитное общественное движение «Русскоязычная Украина» (Украина) и Общества Увековечивания Памяти Жертв Преступлений Украинских Националистов (Польша), — открытая в 2010 году в помещении Национального выставочного центра «Украинский дом» (Киев) фотовыставка «Волынская резня — польские и еврейские жертвы ОУН-УПА». Акция должна была убедить украинскую и мировую общественность в том, что будто бы украинцы в лице ОУН-УПА виноваты в геноциде польского, еврейского, украинского, русского и ромского| народов (?!).
В польских изданиях не раз обсуждались понятия «геноцид» и его проявления в новейшей истории. В частности, в свое время «Газета Выборча» опубликовала материал депутата Европарламента от Литвы Л. Донскиса «Геноцид, убийство Бога», в котором насаждалась тенденциозная мысль: «Единственным в истории человечества случаем геноцида был Холокост евреев в годы Второй мировой войны». Л. Донскис утверждал, что Голодомор в Украине 1933 года можно признать лишь массовым убийством «с чертами геноцида».
Не признает геноцидом украинского народа Голодомор 1933 года и Россия. Она оправдывает свою позицию всяческими, иногда просто вычурными «фактами». Не исключено, что нынешняя активизация сил шовинизма Польши и их давление на польский Сейм с целью официального признания польско-украинского вооруженного конфликта на Волыни 1943 года геноцидом поляков режиссированы| Москвой, которая стремится усилить свою ненаучную и антигуманную аргументацию против признания Голодомора в Украине 1933 года геноцидом украинского народа. Мол, как украинцы могут жаловаться на геноцид по отношению к себе со стороны «русскоязычной» большевистской власти, когда они сами осуществляли геноцид по отношению к другим народам. То есть, таким образом, жертва — украинский народ — с помощью подрывной пропаганды превращается в палача.
Украинской стороне практически невозможно эффективно противостоять организаторам такого «превращения». Ведь она не контролирует свое информационное пространство, не имеет никакого влияния на информационное пространство России и Польши. Граждане Украины, не осведомленные должным образом о действительном состоянии исторических украинско-польских отношений, становятся легкой добычей зарубежных политтехнологов.
Что же касается польских политиков, то им следует припомнить следующее: ведь, как свидетельствует история, каждая попытка их предков найти общий язык с Россией за счет Украины заканчивалась очередным разделом Польши. Поэтому трансформация Польши из «адвоката Украины в Европе» в «прокурора-обвинителя» на организованном украинофобами| «Образцово-показательном судебном процессе» над украинским народом бьет, прежде всего, по самой Польше. И какому поколению поляков, попавшему между немецким молотом и российской наковальней, выпадет в очередной раз заплатить кровью за недальновидные поступки своей политической элиты — время покажет.
В связи с вышесказанным уместно ознакомить украинскую общественность со статьей «Закерзонье». Она поднимает завесу над неизвестными многим украинцам темными страницами исторических украинско-польских взаимоотношений.
Вместе с тем, не со всеми положениями статьи можно согласиться. Так, нужно помнить, что Украинская Повстанческая Армия была вооруженным формированием территориальной обороны, которое обусловило ее стратегию и тактику ведения боевых действий. Она создавалась не для ведения агрессивных наступательных боевых действий на чужой территории, а для защиты местного украинского населения от оккупантов всех мастей, а также организованных и стихийных грабителей и убийц, численность которых всегда резко увеличивается во время войны, когда ослабевает контроль правоохранительных органов. Цель же военно-политической борьбы УПА — возобновление демократического Украинского Самостоятельного Соборного Государства на украинских этнических землях, исполосованных после Первой мировой войны оккупантами-иностранцами, польскими в том числе. И эта борьба была справедливой, согласно человеческой морали, и законной, согласно тогдашнего и нынешнего международного права.
УПА прекратила боевые действия в Закерзонье не вследствие выселения польской оккупационной властью с этих земель местного украинского населения, что «устранило всякую базу поддержки украинского повстанческого движения в Закерзонье» и «обрекло УПА на бесспорное поражение», а наоборот, вынужденное отсутствие в Закерзонье украинского населения лишило всякого смысла пребывания там формирований УПА, задача которых как раз и заключалась в защите этого населения. С этой задачей УПА не смогла справиться, учитывая гигантское военное превосходство объединенных сил России, Польши и Чехословакии над украинским национально-освободительным движением. И это также должно быть уроком…
В международной политике практически всегда выигрывает более сильный: духовно и физически. Слабость государства провоцирует против него агрессию соседей. Поэтому очень важно быть сильными.
Что же касается геополитических ориентаций, то уместно вспомнить научный вывод украинского геополитика Ю. Липы, который утверждал, что геополитической осью Украины является «Север-Юг», а не «Запад-Восток». Он отмечал, что выбор западного или восточного вектора внешней политики Украины — это наиболее вредная для украинского народа доктрина. Нет более совершенной, чем эта, доктрины уничтожения Украины. Движение по оси «Восток-Запад» дает нам этнографический раскол на «западников» и «восточников»; религиозный раскол — на «православных» и «греко-католиков»; а еще — на «аграрный» Запад и «индустриальный» Восток и тому подобное.
Символами движения «Восток-Запад» является Андрусивский (1667 г.) договор Польши и России о разделе Украины по Днепру, и Рижский (1921 г.) договор между этими же государствами о разделе Украины по Збручу.
Не Восток и не Запад является источником Украины. Основой ее расы, культуры и мировоззрения изначально был Юг.
Еще одна направляющая украинских земель и расы — это Север.
Только ось «Север-Юг» — (Скандинавия-страны Балтии, Беларусь, Балканы, Турция) является осью украинских земель. Как во времена античные, так и во времена казацкие. Эта украинская ось является одной из наиболее привлекательных геополитических осей на просторах между Балтией и Уралом. И только вдоль нее украинскоегосударство должно выстраивать свою собственную геополитическую конструкцию, в какой именно Украине, в силу ее человеческого, экономического и военного потенциала, естественно быть лидером, а не декорацией чужого геополитического спектакля.
